На плоту через океан - Страница 11

— Задержитесь еще некоторое время в Кеведо, Бил, — утешал меня мой приятель. — Ведь вы убедились, что здесь есть большие деревья. Вы долго ждали, можете подождать еще недельку-другую. Всегда успеете вернуться на «Клементину». А к этому времени вода в реке спадет и будет легче сплавлять стволы.

Я остался в Кеведо.

Через несколько недель меня все уже знали в этом процветающем мирном городке. «Это дон Бил, который разыскивает деревья, чтобы построить плот и переплыть на нем океан», — говорили местные жители. Они гордились, что я приехал за стволами именно в Кеведо. Меня приветствовали рабочие, грузившие бананы на баржи, шоферы грузовиков, перевозящие банановые гроздья, и ребятишки. Даже собаки начали признавать меня и пропускали мимо без лая. Я изучил окрестности Кеведо лучше многих местных жителей, потому что рыскал в разных направлениях, заслышав о бальзовых деревьях. Меня приветливо встречали на одиноких ранчо, прятавшихся в тени какаовых деревьев. Мне уступали лучшую кровать и старались угостить на славу; а наутро давали проводников для разведки окружающих лесов.

Однажды один местный житель провел меня в леса, находящиеся на расстоянии многих миль от Кеведо. Он сказал мне, что знает, где можно найти большие бальзовые деревья. Несколько часов мы пробирались в почти непроходимых джунглях, на каждом шагу прорубая дорогу сквозь кустарники, папоротники и колючие лианы. На протяжении миль мы перебирались по стволам упавших деревьев, через опасные потоки и болота. С трудом вскарабкавшись по крутому склону, мы наконец очутились в лесу, среди огромных деревьев, у подножия которых почти не было молодой поросли. Только длинные тонкие лианы свисали, словно канаты, с высоких вершин. Этими лианами с незапамятных времен пользовались для связывания плотов, на которых плавали по рекам и по океану.

Лес напоминал парк. Через некоторое время мы подошли к гигантскому бальзовому дереву. Это было первое большое дерево, которое мне пришлось увидеть. Прекрасное дерево, гладкое, с корой мышиного цвета, которая в полумраке казалась голубоватой. Оно стояло, стройное, почти круглое, как колонна; ветви начинались только у самой вершины. Дерево было значительно выше ста футов, имело небольшую конусность и не менее трех футов в диаметре. Я прикинул, что из этого дерева можно получить два бревна для моего плота.

— Сможем ли мы вывезти его отсюда? — спросил я своего спутника.

— Си, сеньор.

— Тогда давайте искать другие деревья.

Обычно бальзовые деревья растут группами по три или четыре на площади в один — два акра; но такие группы встречаются и на расстоянии четырехсот — пятисот ярдов друг от друга. Не прошло и часа, как мы разыскали восемь безупречных деревьев.

Мы вернулись по тому же трудному пути, вышли на дорогу и приехали в Кеведо на грузовике, перевозившем бананы. Я тотчас же разыскал молодого китайца, владельца этого леса.

Он выслушал меня и покачал головой.

— Я очень огорчен, дон Бил. Я знал об этих деревьях, но их невозможно вывезти оттуда. Я охотно отдал бы их вам, но вблизи этих деревьев нет ни дороги, ни ручья. Во всем районе Кеведо нет ни одного трактора, а волы не справятся с такой работой: слишком далеко и дорога ужасная.

Несколько лет назад большие тракторы исчезли из Кеведо, так как трудно было их ремонтировать на месте.

Видя мое разочарование, владелец леса добавил:

— Чтобы доказать, как мне хочется вам помочь, я пошлю завтра утром своих людей рубить эти деревья.

Я покачал головой. Еще одна напрасная попытка.

Все в Кеведо заинтересовались моей экспедицией. Некоторых прельщала крупная сумма, которую я предлагал за стволы толщиной в три фута; плотогоны, или бальсерос, пригонявшие каждую неделю в Кеведо с верховьев реки тысячи бальзовых деревьев для отправки их на лесопильные заводы в Гуаякиль, широко распространили об этом слухи.

Спустя неделю я стоял перед другим серым гигантом, растущим в тени и в безмолвии высокоствольного леса. Мы находились на гасиенде «Тьерра Нуэва», расположенной вдоль дороги Гуаякиль — Кеведо.

— Это мачо? — спросил я сопровождавшего меня эквадорца.

— Да, сеньор, это мачо.

Я измерил дерево на глаз. Оно очень подошло бы для центрального бревна моего плота. Мне сказали, что на территории гасиенды можно найти и без особых трудностей вывезти оттуда семь или восемь таких деревьев.

Разглядывая дерево, я обошел вокруг него. Потом положил руку на гладкий ствол; его приятно было трогать — кора была прохладная и крепкая.

— Мы совершим путешествие, старина, — произнес я шепотом, — непременно совершим.

И я представил себе широкий простор Тихого океана.

При помощи лианы туземец стал измерять окружность дерева.

— Сделай на нем метку, амиго, оно как раз нужной величины.

Он взял мачете и сделал две глубокие зарубки на стволе.

Затем мы отправились дальше, и нам удалось разыскать и пометить еще семь деревьев. Мне нужен был лишний ствол на случай, если один из них будет поврежден или затерян во время сплава. Наконец-то кончились поиски! На следующее утро я подписал договор с одним жителем Кеведо на порубку помеченных мною деревьев и доставку их в течение десяти дней на берег Паланки в районе Кеведо, за что обязался уплатить ему по тысяче сукров (около двадцати долларов) за каждое дерево.

В тот же день подрядчик послал своих мачетерос в джунгли, чтобы прорубить для волов дорогу к деревьям.

Дня через два трое лесорубов стояли с топорами перед первым помеченным мною деревом. Сидевший на его вершине большой белый какаду, пронзительно вскрикнув, улетел; его белые крылья блеснули на солнце.