На плоту через океан - Страница 10

Мы наметили двенадцать деревьев. Это были недостаточно высокие и не очень ровные деревья, но я уже потерял слишком много времени. Мне необходимо было построить плот и скорее отправиться в путешествие, чтобы успеть совершить его в это время года. Решив прекратить дальнейшие поиски, я согласился взять эти деревья. После поездки в Балао мною была послана срочная телеграмма жене: «Скажи мастеру-паруснику, чтобы он воздержался от изготовления парусов. Возможно, буду вынужден изменить конструкцию плота».

Я даже подумывал о том, чтобы построить плот с двойным настилом основных бревен и таким образом сообщить ему достаточную массивность и грузоподъемность, ибо при одном слое небольших бревен на нем невозможно будет установить задуманную мною оснастку. Но как бы я его ни построил, мой плот должен обладать хорошими мореходными качествами и быть достойным моряка и океана. Я построю «ураганный» плот или ничего не построю! Я не собирался делать его по образцу старинных плотов, воспроизводя конструкцию, придуманную и испытанную мастерами минувших веков, хотя давно ими восхищался, так как изучал эти плоты и способы управления ими. Да, я построю плот, на котором сможет плыть один человек, плот, который не развалится в воде! И мне было известно, что такой плот еще никогда не был построен.

Я отправился бы и на трех бревнах, если бы они были нужной величины, крепко связаны, хорошо оснащены и могли устоять против любого ветра.

— Каким путем вы думаете вывезти отсюда деревья? — спросил я.

— На волах — ведь трактор сюда не проберется, — ответил швед.

Он говорил на безукоризненном английском языке, как и все шведы на этой большой, хорошо организованной и оборудованной современными машинами гасиенде, где гостеприимно распахнулись передо мной двери и все отнеслись ко мне, как к старому знакомому.

— А затем вниз по реке?..

— Это единственный путь отсюда, — ответил он. — Только еще вопрос: выдержат ли деревья этот путь по реке?

— Вы хотите сказать — не разобьются ли они?

Он утвердительно кивнул головой.

Итак, придется рискнуть; тут мне ярко представилась усеянная валунами беснующаяся река — долгие мили водного пути, где столько поворотов и тесных ущелий.

— Ну что ж, рискнем, — сказал я. — Мне до зарезу нужны деревья.

— О'кей, тогда мы начнем в понедельник. — Это был спокойный человек, способный и энергичный. — Я приведу сюда в понедельник волов, и мы начнем рубку.

Дело было в четверг. Мы вернулись на гасиенду, и я послал оттуда радиограмму в Гуаякиль с просьбой прислать за мной самолет.

Вернувшись в Гуаякиль, я позвонил знакомому американскому бизнесмену, заинтересованному в моей экспедиции, и сообщил ему, что нашел подходящие деревья на «Клементине» и что их начнут рубить в будущий понедельник. Я сказал ему также, что деревья несколько малы, но я все же решил их взять.

— Воздержитесь, Бил, — ответил он. — Возможно, мне удастся достать для вас крупные стволы. Позвоните мне в контору попозже. Я буду здесь до шести часов, потом звоните мне домой и справляйтесь в своем отеле, не звонил ли я вам.

В тот вечер я больше не выходил из отеля.

На следующее утро мой приятель отвез меня в Кеведо на собственном самолете. Вместе с нами летел эквадорец — владелец гасиенды и нескольких банановых плантаций. За последние годы Кеведо превратился в мировой банановый центр. По мнению некоторых экспертов, почва в окрестностях Кеведо самая плодородная в Америке. Она хорошо осушена, а климат чрезвычайно благоприятен для выращивания бананов — этих фантастических плодовых деревьев тропиков: в каких-нибудь восемь месяцев из тонкого побега вышиною в фут вырастает дерево, приносящее гроздья высококачественных плодов. Гроздья достигают здесь таких огромных размеров, что для переноски каждой требуются двое рабочих.

Летевший с нами эквадорец, смуглый, крепко сложенный добродушный человек, не так давно расчистил много акров джунглей для банановых плантаций. По его словам, там осталось на корню несколько больших бальзовых деревьев и немало срубленных, которые еще лежат на земле; оттуда их нетрудно будет вывезти. Он уверял, что эти деревья не менее трех футов в диаметре.

Полет в Кеведо, расположенный на реке Паланке, на пути, соединяющем Гуаякиль и Кито, занимал около сорока минут. Три — четыре гражданские авиалинии соединяли этот крупный город с побережьем.

По пути с аэродрома нам пришлось пересечь реку Паланку. Разбухшая от длительных дождей река стала шириной более полумили. С группой местных жителей мы переправились через поток на безмоторном железном пароме, который приводился в движение силой бурного течения и скользил вдоль каната, протянутого от берега к берегу.

Улицы Кеведо были забиты джипами и грузовиками, на которых к берегу реки подвозили гроздья бананов. А флотилии дизельных барж доставляли бананы вниз по реке в Гуаякиль, где их перегружали на пароходы, пришедшие из Европы и Соединенных Штатов.

Мы проехали на джипе около тридцати километров в окрестностях Кеведо по дорогам, густо обсаженным с обеих сторон бананами. Высокие стволы, сгибающиеся под тяжестью огромных гроздей, поддерживались бамбуковыми подпорками.

Наконец мы свернули на боковую дорогу и, выйдя из машины, продолжали путь пешком. Через несколько минут мы увидели на краю обширного расчищенного участка джунглей, окаймленного молодыми бананами, сложенные в штабели бальзовые стволы. Они были старые, темно-коричневого цвета. Некоторые частично обгорели и все потрескались оттого, что лежали незащищенными на солнце. Казалось, их срубили много месяцев назад. Другие стволы валялись там и сям на расчищенном участке джунглей, они были тоже коричневого оттенка, пострадали от дождей и оказались совершенно непригодными. Ни одно дерево не было оставлено на корню. Еще один ложный след…