На плоту через океан - Страница 19

Вечером мы вернулись. Представители прессы и вся публика жаждали узнать, выдержал ли плот испытание. Я не мог сказать ничего дурного о «Семи сестричках» и заявил, что больше не надо делать никаких изменений. Но потом я все же признался Тедди, что, вероятно, не раньше чем через пять — шесть недель научусь как следует управлять плотом.

Я решил отправиться в путь через четыре дня после пробного плавания.

Глава VI. До свидания

22 июня. У самой моей кровати зазвонил телефон, я открыл глаза и схватил трубку.

— Семь часов, сеньор Виллис.

Настал знаменательный день. Сегодня тральщик военно-морского флота Перу «Сан-Мартин» отбуксирует «Семь сестричек» на шестьдесят миль от берега и бросит на волю волн. Так начнется мое путешествие по Тихому океану.

Мы оделись и были уже готовы спуститься в ресторан к завтраку.

— Бил!.. — проговорила жена, посмотрев на меня.

— Тедди!..

Несколько мгновений она молчала, собираясь с духом.

— Ты сказал, что совершишь это путешествие, Бил…

— Да, я совершу его, Тедди!

— Мне кажется, я должна отправиться вместе с тобой и помогать тебе. Я могла бы так много сделать…

— Только не в этот раз, Тедди. Сейчас я должен отправиться один!

— Ты так уверен в себе?

— Я совершу это плавание, Тедди! Я буду на плоту, когда он пристанет к берегу.

— Быть может, мертвый…

— Тед, я совершу его!

— Я знаю, что ты это сделаешь, но не хочу, чтобы ты плыл в Австралию, — это слишком далеко. Прошу тебя, обещай мне, что ты не поплывешь в Австралию. Сейчас неподходящее время года для такого рейса! Обещай, прошу тебя! Ведь ты сам не раз об этом говорил последние дни… Я знаю тебя. Если ты что-нибудь начал, то ни за что не остановишься. Ты должен обещать мне, Бил! Острова Самоа находятся достаточно далеко. Ну прошу тебя, обещай!

— Я обещаю тебе. Ладно, я поплыву в Самоа.

— О Бил, я так рада, так рада! Теперь мне будет легче ждать твоего возвращения. Ах, — она опустила голову, — почему женщинам суждено вечно ожидать!..

У моей жены крепкие нервы, но ей пришлось немало пережить за последние шесть месяцев.

— Я буду держать курс на Самоа, Тедди.

— О, как ты меня обрадовал, Бил! Мне будет легче перенести разлуку.

Мы простились в высокой раззолоченной комнате отеля. Нам предстояло еще пробыть некоторое время вместе, но мы знали, что теперь нам придется позировать, улыбаться, напускать на себя счастливый вид и произносить бодрые слова перед микрофоном.

Мы спустились в ресторан к завтраку.

Часом позже я входил в кабинет коменданта порта Кальяо. Он имел чин капитана перуанского флота. Мы подружились с ним за время моего пребывания в порту.

— Итак, настал торжественный день, — сказал он.

— Да, капитан Маттео. Что, мои бумаги готовы?

— Вот они, готовы и подписаны. — На губах старого морского волка появилась улыбка. — Я написал, что место назначения — Полинезия.

— Я беру курс на Самоа, капитан Маттео.

— Но это вам не удастся, мистер Виллис… — Он снова улыбнулся. — Ведь у вас нет судна, у вас только плот!

— Капитан, пожалуйста, проставьте в документах «Самоа». Это место моего назначения. Плот «Семь сестричек» отплывает из Кальяо в Самоа, как рядовое судно. — И я протянул ему документы.

— Что ж, если вы на этом настаиваете… — И он передал бумаги клерку, чтобы проставить другое место назначения.

— Я не действую наобум, капитан; я возьму твердый курс, как только окажусь в океане, — заявил я.

— Вы уверены в себе, мистер Виллис, — сказал он, пожимая мне руку. — Я буду смотреть в окно, когда вас потащат на буксире. Мой бинокль будет направлен на вас. Всего наилучшего!

От него я направился в морской арсенал. Сотни людей собрались проводить меня. Здесь были ремесленники и рабочие морских доков, мужчины, женщины, дети и множество любопытных из Лимы и Кальяо. В толпе виднелись морские офицеры, сотрудники посольств, консульств и военные атташе. Газеты, журналы и телеграфные агентства прислали своих репортеров и представителей; все они задавали вопросы, надеясь хоть что-нибудь еще выпытать у меня, чтобы разнести сенсацию по всему свету. Фотокорреспонденты вились роем вокруг нас с Тедди, снимая со всех сторон.

Все уже было готово, но они умоляли нас позировать еще для одного последнего снимка. Эти бесконечные повторения прощального объятия стали угнетать Тедди.

— Я больше не могу, Бил, — сказала она, с трудом сдерживая слезы.

— О'кэй, Тедди, теперь уже все! Помни, я совершу это путешествие. Не тужи, малютка. Четыре месяца, самое большее полгода, и я достигну цели!

— Я верю в тебя. — На мгновение она прижалась ко мне, будто хотела удержать меня или отправиться вместе со мною в плавание; этим движением она выразила все, что испытывает женщина в такие минуты и чего не решается сказать на глазах у множества любопытных, перед фотоаппаратами.

Я спустился на плот. Кто-то передал мне Микки, черную кошку, недавно подаренную мне офицерами с базы подводных лодок. Икки, мой зеленый попугай, уже находился на плоту в своей клетке.

Трое матросов, которые должны оставаться на плоту до следующего утра, пока меня не отбуксируют за шестьдесят миль, крепили буксирный конец. В этот миг фотокорреспонденты ринулись с пирса в ожидающие их катера и опять принялись фотографировать нас. Яхты выстроились широким кругом, намереваясь сопровождать меня в море.

— Пора отчаливать, маленький плот, пора в путь!